Ещё немного и мазь из целебных трав будет готова. Ведьма стояла у столика, размешивая в ступке травы вместе с ключевой водой, и с наслаждением вдыхала поднимающийся аромат свежих трав. Запах Леса и Природы всегда успокаивал её, и потому в пределах Леса Воршула всегда оставалась в приятном расположении духа. Во владениях, которые Даладэйна давно считала своими, - даже не смотря на то, что официально Лес принадлежал какому-то там барону, графу или маркизу, - приятно было прогуляться вечером и послушать, о чём шепчутся меж собой деревья. Всё это передавалось в шелесте листьев или течении природной энергии, которую обычным людям не дано было познать, но именно эти энергии посылали светловолосую девушку к той или иной части Леса, чтобы проверить, в каком состоянии находятся растения.
С обидчиками у Болотной Ведьмы разговор всегда был короткий, но что она не ожидала увидеть, так это полумёртвого человека. Ведьма уже было хотела оставить его Лесу, в качестве перегноя для растений. Тогда бы этот человек хоть в чём-то бы помог природному циклу, но тут она заметила след когтей на раненом дереве и вновь взглянула на подыхающего странника.
- Ну и что мне с ним делать? – спросила он у дерева, поглаживая его шершавую кору исцеляющим касанием.

Так оборотень и оказался в доме Болотной Ведьмы, где провонял собой всю комнату покойной Бабушки. Пусть чужаки были кем-то противоестественным в доме Воршулы, она всё же исправно меняла повязки незнакомца и охраняла его сон от шума Леса. Ведьмочка знала, что здоровый сон важен для повышенной регенерации оборотней, но не думала, что её пациент так скоро проснётся. Когда Даладэйна отправилась на второй этаж, вновь сменять повязки, её незнакомый гость уже был на ногах.
- Вернись в постель, мне надо перевязать раны -  потребовала Болотная Ведьма. В отношении врачевания и целительства она со всеми оказывалась строга, и не терпела, когда её труд рушился, из-за неусидчивости пациентов. Девушка прошла мимо оборотня, опуская на тумбу ступку с травами и чистые бинты. Здесь же стояли марли и чаша с тёплой водой. Лисица вновь обернулась к незнакомцу ожидая того, что тот, наконец, вернётся на место.
- Меня зовут Даладэйна, ты в моём доме. – Воршула не был готова называть своё настоящее имя, более того, она действительно задумалась над тем, что здесь делает этот оборотень. Духи природы шептали ей спасти оборотня, а она лишь тихонько составляла счёт, на затрачиваемые время и травы для его лечения, плюс добавляла оплату за всех тех, кого могла бы вылечить вместо него. Вредность была у ведьмы в крови. – Пожалуй, теперь ты в моём рабстве.

Ведьм определённо недооценивали. Какой бы расы впоследствии не оказался собеседник, он почему-то считал своим правом, разговаривать с ведьмой свысока, вот только заканчивалось это не всегда весело. И тут уж нельзя было сказать, мол, сам виноват, все ведь сразу встанут против хрупкой ведьмы, на сторону языкастых нахалов. В жабу превратила! Какой кош-мар!
Воршула тем временем снисходительно усмехается и усаживается на стульчик около кровати.
- Я знаю кто ты, оборотень. Я знаю о тебе всё, - со спокойной уверенностью заявляет девушка, пусть и несколько преувеличивает свои знания. Но пройдёт неделя или две и слова Даладэйны обратятся правдой.
Заметив изменения на лице вервольфа, девушка, уже не ожидая, укладывает его на постель. Важно остановить кровь раньше, чем она свернётся и застынет вместе с бинтами. Воршула максимально быстро развязала повязку на боку Вильгельма и почти сразу беспощадно приложила к ране целительную мазь. Конечно, она могла сделать это чуть позже, но просто не смогла устоять от соблазна отомстить неуклюжему гостью за дерево. Совершенно точно рану ему сейчас жгло и щипало, но это была самая уместная реакция организма.
- Терпи, – потребовала Болотная Ведьма отнимая руку от повязки. Не особо задерживаясь на одном ранении, ловкие руки волшебницы переходили на осмотр следующих повязок. Впрочем, дальнейшего их лечения не требовалось: регенерация оборотней отлично подлатала эти раны за сутки. Оставшись довольной, от столь быстрого выздоровления Вильгельма, Даладэйна довольно кивнула.
- Кстати, я ни сколько не шутила. Надеюсь, ты умеешь чинить крыши, этой зимой я прямо-таки умирала от холода. Как оказалось, пьянство совсем не согревает. – Воршула неопределённо повела плечами, уносясь ненадолго в недалёкое прошлое, а затем скинула на пол непригодные к использованию бинты. – Вот теперь можешь сесть, я пока по новой перевяжу тебя, и принесу вкусный целебный супчик… Только попробуй не съесть всё.

Кто-то говорит, что человек – существо социальное. Будто бы проживая вне социальной среды, люди дичают и постепенно ходят с ума, самую малость. Но сколько бы Болотная Ведьма не наблюдала за собой, ничего необычного в ней замечено не было, окромя того, что она всё больше начала разговаривать со своим конём Ромашкой. Но Ромашка иногда оказывался собеседником интеллектуальней многих деревенских девушек, так что Воршула скорее назвала бы сумасшествием не разговаривать с конём вообще. Забавно получается, определить безумие других могли только те, кто понятия не имеет о том, что происходит в сердце и голове других. А вверять свою судьбу кому-то другому Болотная Ведьма была не готова.
Она странно смотрела на Вильгельма, мысль о том, чтобы оставить его у себя дома совсем не возникала в её голове. После смерти ворчащей Бабушки, Даладэйна чувствовала себя необычайно свободно в одиночестве, а пускать кого-то в свои владения означало то, что Ведьма самолично подписывает свиток, где соглашается слушать чужую болтовню или возможно даже ворчание.
Будем реалистами, я пока точно не знаю, что это за вервольф мне попался, а поэтому многим рискую, - предусмотрительно думала Воршула. Ей было совсем не жалко кого-то оставлять, комната прошлой ведьмы оставалась пустой вот уже третий год, так что иногда казалось, будто дом совсем пустовал. Златоволосая девушка откинула назад пряди волос, и уже хотела вынести своё окончательный вердикт, но тут за окном послышалось ржание Ромашки.
Конь к гостю отнёсся с опаской и исчез куда-то, стоило Ведьме затащить тело домой. Наверное, обиделся, думала Даладэйна, а потому радостно подскочила к окну, чтобы встретить своего друга. Вот только Ромашка стоял к окну задницей и продолжал ржать и бить копытом в сторону незваных гостей. За окном их собралось трое, но все вооружены были до зубов.
- Кажись, за тобой пожаловали. – усмехнулась Воршула, и направилась к двери встречать гостей.  – Тут валяйся.

Разбойники были в Лесу обычным делом. Пусть они и грабили невинных людей, Даладэйна в их дела не лезла, пока они не лезли в её. После парочки убедительны разговоров с применением магии, у Болотной Ведьм с разбойниками установились прямо-таки дружеский-деловые отношения. Те знали, что против ведьмы идти будет себе дороже, но сегодня почему-то не постеснялись завалиться к ней без приглашения.
- Что случилось, Генри? Твои дружки опять чем-то отравились? – спросила Воршула, выходя из дома и шагая прямо к тройке смельчаков. Она скалилась не хуже крокодила, готового отцапать сочный кусочек от своего обеда. Разбойники до сих пор держались воинственно.
- Привет, Даладэйна. Да нет, мы вчера празднование устроили и друга потеряли… Он тут не пробегал, нет? – улыбнулся своей щербатой улыбкой  разбойник, впрочем, его уже напрягал оскал Болотной Ведьмы. Воршула тем временем успокаивающе гладила Ромашку по холке и внимательно глядела на пришедших.
- Знаю я ваши празднования. Вот только дружок ваш и мне приглянулся, пожалуй, он останется при мне.

Что значит быть ведьмой? Для непосвящённых это порчи и заклятья, самое банальное, что может прийти в голову.  Но издревле ведьмы были теми, кто мог и должен был ведать то, чего не ведают остальные. Для ведьм были открыты многие знания, и именно это выделяло их из общей массы смертных людей, заставляло бояться и восхищаться особами, которые с гордостью могли назвать себя ведьмами.
Истинный ведьмы были проницательны и мудры, они не принимали чью-либо сторону и поэтому казались эгоистками, но всё было с точностью да наоборот. Рождённые ведьмы, те, кому от Богов было дано стать мудрее прочих пустоголовых женщин, думали обо всех и сразу. Это секрет, который Воршула хранила в своей душе долгие годы и будет хранить ещё не одно столетие. Даладэйна, Болотная Ведьма и Хранительница Леса просто не могла допустить того, чтобы в её лесу случались какие-то войны.
Ведьма верила, что люди могут засорять Мир не только банальным загрязнением природы, но и выбросами наружу негативной энергетики. Ауры войны и ссор в её Лесу не должно было присутствовать.
- Послушайте, коты подзаборные. - До сих пор Воршула оставалась спокойна, но сейчас в голосе её проскользнули какие-то глумливые нотки. – Чует моё ведьмино сердечко, если не прекратите свои детсадовские разборки, и жаб на болоте станет на две больше.
Впрочем, настроение у Болотной Ведьмы сегодня оказалось очень даже хорошим и она оправила своё домашнее платье и доброжелательно взглянула сначала на поднявшегося с места Вильгельма, а затем и Генри.
- Раз уж все здесь, то приглашаю всех к столу на чай с домашними печенюшками. – заявила Воршула и развернувшись направила в дом. – Отказов не принимаю! – воскликнула ведьма, находясь у самого порога.
Генри ещё глядел на вервольфа, готовый вот-вот сунуться в драку. Какое ему дело до ведьмы и её заклятий, если он не сможет доказать собственный авторитет своим приспешникам? Но тут один из них подобрался ближе к своему главарю и громким шепотом совсем уж застенчиво заговорил:
- Раз ведьма приглашает, матушка-де говорила, что не хорошо отказывать… Обидится же может, потом от золотухи не отделаешься, - жалобно сообщил разбойник, которому меньше всех хотелось устраивать драки и, видимо, больше всех хотелось отведать горячего чая. Генри хмыкнул, но пошёл вперёд к открытой двери, проходя мимо вервольфа всё с угрожающей каменной миной.
Тем временем Лисица уже нарыла на стол пять кружек и тут же поставила пузатенький чайник вместе с вазочкой печенья.
- Женщина одна угостила, за корову, которая молока не несла, - обыденным тоном сообщила Воршула, явно ожидая того чтобы мужчины сели за стол пить чай. Подождав немного, она принялась разливать по кружкам мятно-ромашковый настой, который разносился по гостиной приторным ароматом. – КонсЕнсус – очень важная вещь. Вам это слово о чём-то говорит?

Весь первый этаж в доме был разделён на две зоны. Напротив входной двери стоял огромный камин, а рядом с ними два больших  кресла. В противоположной к ведьминому садику стене была запертая дверь, в которой находилась кладовая. Там Болотная Ведьма хранила продукты, зелья, травы и даже угощения, которые приносили ведьме в уплату за её услуги. Вторая часть этажа представляла собой кухню. Тут и стоял длинный дубовый стол на шестерых человек, шкаф с кухонной утварью и чайным сервизом, который благодаря своему витражу, изображавшему лисицу у норы, совсем не вписывался роскошью в общую атмосферу дома. Ещё одна дверь на этот раз должна была вести гостей к винтовой лестнице на второй этаж, но уж туда Воршула никого не думала пускать. Всё бы выглядело пусто и минималистично, если бы по стенам не были развешаны пучки трав и грибов, которые Даладэйна сушила, развешивая по потолкам, углам и вдоль стен. Отчасти из-за растений в доме всегда стоял стойких лесной запах, но сухие растения не могли бороться против аромата горячего чая, который так вскружил голову всем присутствующим.
Меньше всего Воршуле хотелось слушать чьи-то препирательства, ведь всё это опять же рождает негативную энергию и плохо влияет на общую атмосферу дома, а Ведьма не любила, когда нарушали гармонию природы, она и гостей-то с трудом терпела, и желала скорее избавиться от всех конфликтов.
- Вам хорошо понятен смысл этого слова? Консенсус – это согласие, - продолжила Болотная Ведьма, двигая вазочку с печеньками ближе к тому разбойнику, что с радостью бы попил чай и в тишине. Она, конечно, выслушала Вервольфа, но совсем не изменилась в лице и теперь ждала ответа от Генри. – Но прежде чем ты что-то скажешь… Напомню тебе, что ты, Генри, жадный, и за лишнюю золотую монету, готов убить любого своего разбойника. Считай, что тебе больше достанется с твоего следующего навара. А ты, мохнатый, нос-то не задирай, у каждого свой способ заработать на жизнь и им, как и тебе, негде жить кроме леса.
Даладэйна меланхолично отпивает глоток от остывшего чая и закусывает овсяной печенькой. В установившейся тишине ни один разбойник даже не шевелится, чтобы случайно всё не испортить, и каждый размышляет о своём. Та же Воршула прекрасно знала, что не стоит держать обид за попытку убийства, но что-то ей подсказывало, что в её случае она давно бы уже отправила разбойников гулять по лесу в далеко не человеческом виде.
- Вот и договорились. Генри, Вильгельм нужен мне живой… У него такой список задолженностей за его лечение, что он мне и за всю жизнь не расплатится, - сообщила ведьма и поднявшись вылила остаток чая в раковину. – Допивайте и уходите отсюда. Ничего лишнего не трогать. Дверь закрыть. – ведьма направилась к лестнице на второй этаж. - Ах да, у меня там вода в умывальнике закончилась, сбегайте кто-нибудь, если не трудно, а то вёдра такие тяжёленькие, а руки у меня такие слабенькие…

Воршула закатила глаза, пока поднималась по лестнице. Она ещё слышала голоса мужчин, но перестала даже пытаться разобраться в их словах, когда вдруг оказалась в своей комнате. Место это было цитаделью её знаний. Тут хранились все книги по колдовству, рабочий стол ведьмы и даже некоторые тайны её колдовства и сбережения. Если сердцем дома всегда считался камин, то головой, и одновременно самым защищённым её место была вот эта комната ведьмы. После смерти Бабушки сюда свезли всё волшебное, что могло представлять хоть какую-то ценность для Болотной Ведьмы. Так и получалось, что соседняя комната, в которой отлёживался Вильгельм, вдруг оказалась безликой и готовой для нового хозяина.
Ведьма села на краешек своего рабочего стола, обмакнула гусиное перо в чернильницу и мигом накарябала его острым концом на бумаге счёт за травяной чай на четверых и печеньки. Впрочем, сжалилась и вычла из счёта две печеньки. С недавних пор заниматься подсчётами расходов было даже весело, а потому печеньки были далеко не в первой тридцатке списка.
Заслышав громкий голос вервольфа, девушка подошла к окну, чётко услышав, как несколько мышей быстро переместились в другую частью под половицей, чтобы избежать несчастной смерти, если прохудившаяся дерево вместе с ведьмой вдруг обвалится на них же. К разного рода живности в своём доме, если она не напоминала Болотной Ведьме людей, Воршула относилась радушно и толерантно. В её привычках было подкармливать их и даже вежливо ожидать, если какой вдруг таракан или паук захочет пройти у её ног.
- И губишь труд моих стараний?! – возмущённо вопросила девушка из окна. Крыша могла и подождать, в конце концов, она столько защищала дом от непогоды, что лишние два-три месяца вряд ли могли стать решающими. – Возвращайся в постель и отдыхай, господин Не-Терпится-Походить-С-Открытыми-Ранами. Или иди сюда, покажу тебе что-нибудь занимательное…
Вошула усмехнулась и отошла от окна, возвращаясь к собственному столу. Теперь-то она ещё раз взглянула на счёт и даже усомнилась в том, что после его демонстрации новоявленного работника не хватит сердечный приступ, мало ли придётся ещё устраивать обряд погребения, искать информацию, как хоронить оборотней.

- А ты безумец, если хочешь глянуть на два списка сразу, -  усмехается Болотная Ведьма.
К тому времени как Вильгельм всё же определяется со своим желанием заглянуть в её комнату, девушка уже сидит за столом прямо напротив двери и закидывает ногу на ногу.  В её комнате давно установлено царство тени, и даже распахнутые оконца не впускают достаточно света для тёмного угла, в котором остывает небольшая печь. Печь, конечно, создана для тех небольших и редких зелий, которые нельзя сделать в обычных условиях, да и вообще с печью в комнате живётся теплее, пусть подобное преимущество выявляется только с приходом холодов.
Ведьма указала раскрытой ладонью на стол, где было уложено два абсолютно идентичных свитка. Не смотря на то, что ситуация была довольно обычной, комнату не покидало ощущение таинственности и всей значимости выбора вервольфа. Будто не простые свитки он заглянул посмотреть, а принимал выбор, от которого зависела его судьба.
- Ах, как жаль, что я не Брайс, хотела бы я выторговать твою душу, хотя ты мне не к чему.
Ну да, обычно сильные и независимы ведьмы справлялись со всеми домашними делами сами, но сколько же это сил и упорства надо приложить, сколько изобретательности! Девушка откинулась на спинку стула и лениво потянулась.
- Вот, правый или левый, и не пытайся подсмотреть… Они все зачарованы заклинанием сжатия. С виду совсем ничего, а как дотронешься, так выстрелит!
Что ж, кто-то сказал, что ведьмы не умеют лгать. Воршула, чтобы лишний раз подтвердить свои слова резко выпрямилась перед столом и тут же шмыгнула под него, надеясь, что так зачарованные свитки её не достанут. Теперь она только макушку светлой головы демонстрировала Вильгельму с явным ожиданием того, что он, наконец, сделает свой выбор. Поторопись же, чего ты ждёшь?

Заклинание сжатия универсальное, относится к разряду бытовой магии. Ей довольно удобно пользоваться, если надо впихнуть невпихуемое, а потому оно очень распространено, в том числе и среди огромных свитков, которые умам Элинора нужно было как-то систематизировать и уместить в одном помещении.
Стоило живому созданию притронуться к свитку, как запечатывающее заклинание переставало действовать и выпускало немалые размеры свитка на волю. Ощутив свободу, материя начала вырываться в реальный мир, пока свиток не выстрелил одним концом вперёд, снося собой бугая, и не начал раскручиваться по всей комнате на всю свою длину.
Лисица к тому времени уже спряталась под столом и пропустила все виражи выдаваемые плотной бумагой по комнате. Та носилась по комнате, словно сдуваемый от прокола шарик, и укладывалась ковром на деревянном полу комнаты. Что ж, Воршула и не отрицала, что это заклинание не всегда давалось ей на ура, она вкладывала в него слишком много силы, и как результат, всегда переживала подобные взрывы. Испытывать их на новичках было и того веселее. Ведьма даже не удержалась и тихо засмеялась в ладошку, пока не услышала над собой полный недовольства голос. Единственное, что додумалась сделать Болотная Ведьма это… икнуть! Но, она довольно быстро выбралась из-за своего убежища и отрыла в скопе бумаг начало свитка.
- Вот же! Тут написано: список дел по дому! – взмахнула она рукой, не глядя откидывая начало свитка назад, где, предположительно, его должен был поймать Вильгельм. – Разве не забавно получилось? Могу с уверенностью сказать, что мощность взрыва зависит от количества запечатанной информации.
Обрадовавшись собственному открытию Ведьма опёрлась руками о поверхность стола и сверкая глазами уставилась на вервольфа.
- Только не дотронься случайно до второго свит… - только Даладэйна хотело договорить, как увидела, что лицо её отвечает дополнительное сияние. Свиток уже был высвобожден и готов был активироваться. - … ка. Атас!
В эти годы у Болотной Ведьмы ещё не было священного артефакта, вот и получалось, что совсем не повезло положить руку прямо на свиток. Но она совсем не хотела стать его жертвой и тут же шмыгнула на пол, прикрыв голову руками. Ещё секунда после и дом сотрясся от второго на сегодня взрыва.

Ну почему нельзя было найти артефакт, который бы бесконечно приносил удачу, без каких либо вот таких казусов. Воршула бы хранила и оберегала его от других, как зеницу ока! Он бы был самым лучшим её артефактом, возможно даже лучше Куриного Бога, с которым Болотная Ведьма теперь никогда не расставалась.
Увы, сейчас он мог помочь разве тем, что попытался пробудить в деревьях их прежнюю силу разрастаться ветками и листьями. Теперь же Воршуле требовало самая настоящая помощь, иначе завал из бумаги мог стать её вечной могилой. Впрочем, стоило лишь вызволить на волю свою руку и помахать в поисках спасителя, как сильны руки вервольфа сами поставили её на две ноги-лыжи (они тоже казались Болотной Ведьме слишком уж длинными, как нос и все прочие части тела). Блондинка отвела взгляд от Вильгельма и посмотрела на весь листопад из оборванной бумаги, который теперь украшал собой её комнату.
- Знаешь, Вильгельм, - задумчиво произнесла ведьма, - хорошие свитки на дороге не валяются… Я включу их в стоимость твоего дога.
Ведьма не сказала, что свитки эти очень легко восстановить одним лишь щелчком пальцев и лишь скрестила руки на груди, еле сдерживая озорную улыбку. Объяснять всё в сжатой форме, конечно, легче, но как же приятно наблюдать за моральными мучениями своих собеседников.
- Хорошо. Всё что сломано – починить, а всё, что выглядит целым – сломать и снова починить. Мышей под половицами не трогать, тараканов под умывальниками не травить. –  Даладэйна сдувает несуществующую пылинку с плеча вервольфа и морщится. – И, Вильгельм, прими-ка ванну, дружок, а то воняет как от стаи грязных волков.
Болотная Ведьма берёт в руки веник стоявший у шкафа и начинает меландолично сметать то, что осталось от свитков в одну кучку, чтобы никто не затоптал ценные бумаги. В конце концов, было бы безумием держать все счета в голове.